«Сухой закон» в России в воспоминаниях современников. 1914-1918 гг. - Сергей Алексеевич Сафронов

министром торговли и промышленности соглашению, может быть разрешаема, в отдельных местностях, продажа означенных изделий, с соблюдением требования предварительного заявления управляющему акцизными сборами, а также из других, кроме перечисленных торговых заведений; 2) министру финансов предоставляется: а) издавать правила о порядке учета и хранения на лаково-политурных заводах и в торговых заведениях лака и политуры, изготовляемых из спирта или отбросов спиртоочистительного производства, а также о передвижении этих изделий из данных заводов в торговые заведения и из одних заведений в другие, б) определять условия отпуска лака и политуры с допущением свободной их продажи, отпуска по особым личным разрешениям либо на иных основаниях; 3) должностным лицам акцизного надзора предоставляется право свободного доступа во все торговые заведения и склады, в которых производятся продажа или хранение лака и политуры; 4) владельцы или арендаторы заводов и заведений, виновные в нарушении изданных министром финансов правил учета, хранения, передвижения и отпуска напитков, изготовленных из спирта или отбросов спиртоочистительного производства лака и политуры, а также денатурированного спирта, подвергаются: в первый и второй разы – денежному взысканию в размере не свыше ста рублей, в третий раз – денежному взысканию в размере не свыше ста рублей и, сверх того, лишению права на получение спирта и отбросов спиртоочистительного производства для изготовления лака и политуры, а также денатурированного спирта, и на торговлю данными изделиями[137].

Огромной проблемой стал поиск замены почти четверти бюджета, который давала продажа спиртных напитков. П.Л. Барк считал, что этого добиться так и не удалось. «В результате решения государя закрыть питейные заведения министру финансов пришлось взяться немедленно за работу для замены доходов от продажи алкоголя другими налогами… Проекты же налогов я намеревался подвергнуть предварительному рассмотрению в небольшой комиссии под председательством государственнаго контролера П.А. Харитонова… П.А. Харитонов согласился быть председателем комиссии, в которую, кроме графа С.Ю. Витте, были приглашены министры: земледелия А.В. Кривошеин, путей сообщения С.А. Рухлов, торговли и промышленности С.И. Тимашев, член Совета министра финансов П.П. Мигулин и бывший товарищ министра финансов, специалист по налоговым вопросам, член Государственного совета Н.П. Покровский. В виду спешности дела, заседания происходили несколько раз в неделю, по вечерам, на квартире П.А., и вследствие привычки всех участников к продуктивной работе Совещание быстро рассмотрело и одобрило предположения Министерства финансов о новых налогах, которые вносились много, отдельными записками, изготовлявшимися к каждому заседанию… Питейный доход был так велик потому, что налог на крепкие напитки захватывал огромное большинство населения, а так как это большинство с закрытием кабаков освободилось от падавшего на него обложения, то представлялось вполне целесообразным привлечь именно это большинство к уплате какого-либо другого налога, более равномерно распределяемого и более справедливого, но захватывающего всю толщу населения. Вследствие сего надлежало обложить такие предметы, которые насущно необходимы в каждом, даже самом скромном обиходе. Граф Витте указывал на то, что каждый человек должен непременно питаться и одеваться, и в поисках за крупными бюджетными поступлениями государство должно изобрести такие налоги, которые захватывали бы продукты питания и одежду. Из продуктов питания граф Витте предложил обложить хлеб, одежду же предполагал обложить при продаже тканей… После весьма обстоятельных прений выяснилось, что большинство нашей коллегии против обложения хлеба каким бы то ни было способом… Что же касается другой его мысли – об обложении одежды, то она встретила, наоборот, всеобщее сочувствие… По моему же мнению, подоходный налог должен был стать краеугольным камнем при перестройке нашей податной системы, и к проведению этого налога были направлены все мои помыслы… Другой мой проект – относительно обложения военных прибылей акционерных и других предприятий, коему в Государственном совете была подготовлена очень недружелюбная встреча… Интересно отметить, что Государственная дума, за все время войны, не удосужилась рассмотреть ни одного из моих налоговых мероприятий… Даже к рассмотрению законопроекта о подоходном налоге, на срочном обсуждении коего я энергично настаивал в своем выступлении летом 1915 г., как только возобновилась сессия, Государственная дума приступила крайне неохотно и так тянула с этим делом, которое лежало в Думе с 1907 г., было рассмотрено в бесконечном количестве комиссий и могло быть проведено в несколько дней, что законопроект не был своевременно передан в Государственный совет и был рассмотрен им только весной 1916 г. Вследствие такой потери времени Министерство финансов лишилось этого дохода в 1916 г. и могло внести свои первые исчисления подоходного налога лишь в бюджет 1917 г.»[138].

Недополученные многомиллионные доходы от казенной винной монополии начали интенсивно компенсировать повышением налогового бремени на спички, соль, дрова, лекарства и пр. Например, табачный доход в 1914 г. достиг 92,8 млн руб., а в 1917 г. наметился к 252,8 млн. За тот же период времени сахарный доход возрос от 139,5 млн до 231,5 млн руб. Придумали чайный налог с бюджетным поступлением в 23 млн руб. Увеличились пошлины с пассажиров и грузов – от 31,4 млн до 201,7 млн руб. возросли цены и на продукты питания. Например, в августе 1914 г. в Архангельской губернии за один русский фунт (490,51241 грамм) цена говядины 1-го сорта определилась в 20 коп., в Петрограде – 27 коп., в Новгороде – 20 коп., в Череповецком уезде Вологодской губернии – 13 коп. Яйца куриные за десяток стоили 22 коп., масло сливочное – 45 коп., сахарный песок – 13 коп., треска – 8 коп. В целях восполнения утраченной винной доходности министром финансов в 1915–1916 гг. последовательно четырежды увеличивался объем бумажных денег (эмиссия), что привело к падению покупательной способности рубля к 1917 г. на одну треть в сравнении с 1914 г. Финансовый эксперт от партии кадетов А.Н. Шингарев подсчитал, что к середине 1917 г. «сухой закон» лишил казну 2,5 млрд руб. дохода, что составляло около 10 % затрат на войну.

В 1914–1917 гг. при Министерстве финансов под председательством П.Л. Барка функционировало Межведомственное совещание при участии членов законодательных учреждений и торгово-промышленных организаций для рассмотрения выработанных министерством предположений о повышении в связи с чрезвычайными обстоятельствами военного времени ставок существующих видов обложения и о введении некоторых новых налогов.

С июля 1914 по октябрь 1916 г. по инициативе П.Л. Барка правительство, принимая во внимание мнение Межведомственного совещания, в чрезвычайно-указном порядке, согласно статье 87 Основных государственных законов, осуществило в области прямого налогообложения: введение временного налога на прирост прибыли лиц и предприятий, сбора с денежных капиталов, обеспеченных в качестве долгов, лежащих на недвижимых имуществах, и военного налога, повышение поземельного, промыслового и квартирного налогов и налога на городскую недвижимость, а также сбора со специальных текущих счетов и оброчной, и кибиточной податей.

В области косвенного налогообложения по инициативе П.Л. Барка правительство в том же порядке установило акцизы на виноградные вина и чай, налог на русский хлопок, перевозимый